Но, так или иначе, контакты имели место быть. Как известно, реальность дана нам в ощущениях, однако диапазон воспринимаемых ощущений очень разнится: обычный человек не может слышать ультразвук, который доступен дельфину или собаке, но может видеть цвета, которые не различит его пёс. Иными словами, люди видят, слышат и ощущают окружающий мир не непосредственно глазами, ушами или кожей, а мозгом, интерпретирующим посылаемый рецепторами сигнал. Вследствие чего человеческий мозг как способен не замечать чего-либо из того, что находится у человека под носом, так видеть, слышать и чувствовать то, чего на самом деле нет. Фактически, что есть человеческий мозг? Не касаясь сложных химических нюансов, можно сказать, что мозг – это, по меньшей части, синапсы, передающие сигналы наподобие электрических импульсов, и, по большей части, липиды, предохраняющие эту слаженную сеть от травм и замыканий. По сути – приёмник и передатчик волн определённой частоты, что, фактически, является фундаментальной основной псионики как прикладной науки.
Аймуры могли перехватывать радиосигналы, отслеживать всевозможные излучения и, в том числе, воздействовать на умы разумных созданий. Внедряясь в различные общества и культуры, они, проявляя энтомологический интерес, изучали повадки и характеры особей тех или иных рас, принимая при этом различные роли – от совершенно заурядных обывателей до таинственных «людей в чёрном» из городских легенд. Согласно ряду свидетельств, аймуры поглощали энергию звёзд и активно использовали её для самых различных целей, включая синтез материи, перемещение в пространстве и времени, воздействие на те или иные предметы или субъекты. В том числе, возможно, и для создания себе подобных.
Однако же, так или иначе, они, несмотря на всю их загадочность, тоже были частью этой вселенной, и, стало быть, подчинялись её законам, включая такие фундаментальные положения, как, скажем, закон сохранения энергии. Для осуществления своей деятельности аймурам приходилось поглощать и задействовать астрономические запасы энергии, но, насколько известно, накопление энергии приводило к нагнетанию массы и, в определённый момент, могло привести к настоящему коллапсу. Каким же образом необходимо было откалибровать данный процесс, чтобы избежать подобных инцидентов? Наблюдение показывало, что послы Преконсулата предпочитали селиться на полюсах, в полярных шапках планет, имеющих атмосферу. Выброшенные звездой протуберанцы, сталкиваясь с атмосферой, стягивались к полюсам, образуя эффект «северного сияния». Аймуры, пусть и не без корыстных побуждений, выполняли роль эдаких добрых самаритян, снижая общепланетарный уровень радиации в силу своих нужд. При этом резиденции послов, расположенные в ледниках, обычно имели очень высокую температуру, и углеродистым формам жизни было небезопасно находиться там длительное время. Однако ни рядовые аймуры, прилетавшие по тем или иным причинам в населённые миры, ни их корабли вопреки всем опасениям не облучали окружающих радиацией.
Ну, что ещё можно было сказать? Аймурам в принципе были чужды такие понятия как семья, дружба, любовь, брак – во всяком случае, в том понимании, которое в них вкладывали многие расы галактики. И в этом не было ничего плохого. Как, скажем, не совсем корректно было бы спрашивать «а может ли аймур умереть?», поскольку, являясь существами с качественно отличной физиологией, аймуры и не жили в привычном понимании этого слова. Они просто являлись существами другой категории – только и всего. То есть, чисто теоретически, с учётом определённых возможных обстоятельств, аймура, как временно материализованную форму, можно было разрушить. Вот только привело ли бы это к уничтожению личности, если допустить, что жизнь – это высшая форма организации энергии, аймуры – это энергия в чистом виде, а согласно первому закону термодинамики, энергия не возникает из ниоткуда и не пропадает бесследно, а сохраняется, лишь переходя из одного состояния в другое? Далеко не факт. А если всё-таки предположить, что все виденные аймуры являются аватарами одной единой сущности, либо некоего коллективного разума – то тем более.
В общем, принципиально, либо, на данный момент, аймуры являлись непостижимой загадкой для всех разумных рас на просторах Освоенного Космоса. И это делало их особенными. Хатхи Шан не мог понять и осмыслить их природу или мотивы, но это обстоятельство никак не мешало ему просто любоваться и восхищаться невообразимой красотою этих сказочных существ…
Гистен терпеливо ждал, когда его компаньону наконец надоест, то и дело с неудовольствием бросая взгляд на тридцатисемичасовые часы. В следующий раз, когда будет очередь Хатхи выступить в роли секунданта и организатора, – необходимо будет заставить подождать и его, чтоб сравнил, каково это – выбиваться из графика. Подняв взгляд, Жарлин ненароком обратил внимание на одного человека, показавшегося ему несколько странным. Мужчина в форме рабочего техника, появившийся из дальнего ангара, целенаправленно двигался им навстречу, но было в его движениях и внешнем виде что-то настораживающее. Совершенно бледное, лишённое всякой мимики лицо, безучастные глаза с потерянным, будто у наркомана под дозой, взглядом, странная неестественная походка, в целом неопрятный вид. Находясь уже на приемлемой для поражения дистанции, мужчина опустил руку в один из многочисленных карманов своего рабочего комбинезона, поднял трёхствольный скорчер, представлявший собою, по сути, комбинацию из нескольких оружий различного принципа действия, не сбавляя шагу, нацелил стволы перед собой и, держа руку вытянутой, произвёл выстрел.
…Тем временем, действие препарата постепенно начинало ослабевать и, вместе с тем, доселе молчавшее чутьё забило тревогу, предупреждая об опасности. Но – было уже слишком поздно.
– Хатхи!!! – раздался рядом встревоженный голос Жарлина, и, в следующий момент, бретёр уже падал, сбитый с ног товарищем. Перед ударом о покрытие космопорта, шевалье, пусть и краем глаза, но всё-таки успел заметить секундный всплеск когерентного света, исторгнутый квантовым генератором.
Дежурившие в данном секторе робовоины среагировали моментально, открыв ответный огонь на поражение. Предлагать сдаться и сложить оружие они, по всей вероятности, не сочли нужным или возможным. А на партию оружия нелетального принципа действия, позволявшего легко и просто выводить представителей большинства известных видов из строя, администрация космопорта, похоже, поскупилась. Как, впрочем, и на анализаторы для энергоковертеров. Вместо этого решили ограничиться стандартным боевым. Нападавший не успел оказать им какое-либо сопротивление, за считанные доли секунды превратившись в какое-то нежизнеспособное месиво.
Приподнявшись, Хатхи повернул голову и увидел распластавшегося на земле и истекающего кровью Гистена. Его друг умирал.
– Гииис! – ошарашено и потеряно оглядываясь, как будто не веря в случившееся оттого, что оно произошло так неожиданно, стремительно и недавно, Хатхи навис над Жарлином, сжав его окровавленную руку.
– Кодированный… – кашляя кровью, прохрипел тот. – Я видел его глаза… Я видел таких раньше… Над ним поработал псионик…
– Гис! Помолчи. Сейчас прибудет автодок, Гис! – проклиная себя, за своё любопытство, заставившее покинуть гравикар и задержаться, проклиная препарат, не позволивший ему своевременно ощутить и предотвратить надвигающуюся угрозу, Хатхи понимал, что этот выстрел, скорее всего, предназначался ему самому.
Вокруг уже началась суета: переполошились сотрудники космопорта, со всех концов сбегались зеваки, утратившие интерес даже к аймурской сфере. Робовоины оцепили территорию, оперативно подлетал дежурный гравикар скорой помощи, вот только помогать, казалось, скоро будет уже некому. Хатхи не замечал ничего вокруг. Он желал только одного – исправить свои ошибки, едва не стоившие жизни не только его другу, но и ему самому.
– Держись! Всё будет хорошо! – пообещал шевалье, и в льдисто-серых глазах в этот миг читалась суровая уверенность. Плавно, постепенно, но верно наращивая темп, незримые вихревые потоки, пронизывая все клетки тела, пронеслись по капиллярам, извилинам мозга, и в какой-то миг в сознании словно раздался щелчок. Подобно сорванной с гранаты чеки или нажатому спусковому крючку – это было началом опасной реакции.
В какой-то момент все краски, все звуки, все движения – прервались. Время прекратило свой бег. Весь мир словно замер в ожидании…
…А затем, всё так же резко, наращивая темп, – пришёл в движение. Но только – уже в обратном направлении. Поначалу, неторопливо, медицинский гравикар уехал прочь, зеваки разбежались обратно, а растянутые в оцепление робовоины стянулись вновь. Хатхи отпустил своего друга и, повернув голову, снова лёг на землю. Выстрелы робовоинов вернулись к ним же, а нападавший, ожив и поднявшись, втянул свой луч обратно в дуло боевого лазерника, отходя спиной назад, в то время как Жалин, выкрикивая «Ихтах!!!», отскочил от компаньона…